Заколдованная - Страница 52

— Тогда я охотно поделюсь и тем и другим с молодой женой.

Хотя в этих словах, произнесенных вслух, заключалось то, о чем мечтала Эмбер, они не остановили потока горячих слез, струившихся у нее по щекам.

Возможно ли это? Сможет ли Дункан полюбить меня достаточно сильно, чтобы простить, если память к нему вернется?

Может ли стать прекрасной жизнь, если у нее такое зловещее начало?

Дункан наклонился вперед и стал нежными поцелуями собирать слезы у Эмбер с ресниц. Потом коснулся губами ее губ, и этот поцелуй получился удивительно чистым и невинным.

— На вкус ты, как морской бриз, — сказал он. — Прохладная и чуточку соленая.

— И ты тоже.

— Это твои слезы у меня на губах. Будет ли мне позволено попробовать на вкус и твою улыбку?

Эмбер никак не смогла удержаться от улыбки, а Дункан никак не смог удержаться, чтобы не прильнуть губами к ее губам в поцелуе, который был настолько же обольстительным, насколько сдержанным был его первый поцелуй. Когда он оторвался от нее и поднял голову, Эмбер вся пылала, дрожала, а ее губы слепо потянулись вслед за его губами.

— Да, любовь моя. Все так, как и должно быть. Твои губы полны, горячи и открыты — они жадно ищут меня.

И только Дункан стал снова склоняться к Эмбер, как вдруг на них со всех сторон налетели разбойники.

Глава 11

Нападавшие были вооружены ножами, палками и самодельной пикой Дункану мешало то, что он держал перед собой Эмбер, и он не мог как следует драться. Прыгая и рыча, словно волки, разбойники стащили Дункана с лошади вместе с Эмбер.

Когда один из разбойников схватил Эмбер за руку выше локтя и потянулся за ее драгоценными ожерельями, она страшно закричала. Частично этот хриплый крик был вызван болью — оттого, что к ней прикоснулись. Но в еще большей степени это был крик чистой ярости — оттого, что какой-то бродяга осмелился покуситься на священный янтарный талисман у нее на шее.

Блеснул, словно молния, серебряный кинжал, и раздался ответный вопль разбойника. Он отдернул руки, но лишь на мгновение Она увидела, что он замахнулся кулаком, чтобы ударить ее, и успела немного уклониться в сторону. Несмотря на ее быстроту, удар оглушил ее так сильно, что она упала на землю как подкошенная.

Во второй раз разбойник бросился на Эмбер не с кулаком, а с кинжалом. Едва опомнившись, она сжалась, словно пружина, чтобы откатиться в сторону и увернуться от кинжала, и в этот момент услышала леденящий душу железный вой боевого молота, который кружился, рассекая воздух. Раздался ужасный звук от соприкосновения стали с плотью. Разбойник грохнулся на землю.

Когда его вялая рука коснулась Эмбер, она совсем ничего не почувствовала. Разбойник был мертв.

Она отдернула свою руку и стала подниматься с земли. От неожиданного толчка она снова упала плашмя, но боли от прикосновения не ощутила. Толкнувшая ее рука была рукой Дункана.

— Лежи! — приказал он, возвышаясь над Эмбер. — Не вздумай вставать!

Ей не надо было объяснять, почему сейчас она была в большей безопасности на земле. Молот вновь завел свою смертельную песню.

Сквозь завесу волос Эмбер видела, как разбойники опять бросились в нестройную атаку, держа свои палки так, словно это были длинные копья. Крепкое дерево разлеталось в щепки с легкостью обгорелых головешек Единственная пика была уничтожена. Упал еще один разбойник. Он больше не пошевелился и не издал ни одного звука.

Тяжелый боевой молот превратился в смертоносный стальной диск, бешено вращающийся над головой Дункана. Остальные разбойники заколебались, потом перестроились для новой сокрушительной атаки, вроде той, что дала им возможность стащить с лошади Дункана и Эмбер.

Неожиданно, без всякого предупреждения, Дункан прыгнул вперед. Молот превратился в молнию, разящую в одно мгновение ока. Разбойники яростно завопили, когда еще один из них упал и больше не поднялся.

Дункан отскочил назад и снова встал над Эмбер, защищая ее единственно возможным способом.

— Заходи сзади! — крикнул один из разбойников. — Посмотрим, так ли резво он будет прыгать, если ему перерезать сухожилия!

Трое разбойников отделились от стаи и начали заходить Дункану в тыл, старательно следя за тем, чтобы оставаться в недосягаемости для молота. Дункан никак не мог одновременно наблюдать за разбойниками, идущими в обход, и за теми, кто стоял прямо перед ним.

— Дункан, они же… — начала Эмбер.

— Знаю, — резко перебил он. — Ради всего святого, не поднимайся.

Эмбер крепче сжала в руке кинжал и приготовилась защищать Дункана со спины, как сможет. Красный «глаз» кинжала злобно сверкал, когда она поворачивала клинок по мере продвижения ближайшего к ней разбойника.

Когда молот опять затянул свою песню смерти, то в каком-то жутком созвучии с его голосом раздался голос Эмбер, проклинавшей разбойников на языке, забытом всеми, кроме горстки Наделенных Знанием.

Один из разбойников в ужасе уставился на Эмбер, слишком поздно поняв, на кого он осмелился поднять руку из-за своей алчности. Уронив то, что осталось у него от палки, он бросился бежать.

Остальные разбойники приостановились, но уже через мгновение возобновили атаку. Стоявшие прямо перед Дунканом размахивали палками, смотря, нет ли какого-нибудь способа прорваться за смертельный круг, описываемый молотом в его быстром, жестоком полете. Другие были уже далеко от Дункана и постепенно подкрадывались к нему сзади.

Неожиданно двое из них, зайдя с тыла, бросились на него.

— Дункан!

Крик не успел еще сорваться с губ Эмбер, как Дункан подпрыгнул и в воздухе повернулся вокруг своей оси. Он был такой сильный и так искусно владел молотом, что во время поворота боевая песня оружия ни на миг не прервалась.